Владимир Пооль родился в Сибири за тысячи километров от исторической родины Эстонии. Служил в Советской Армии, а после переехал домой, где начал карьеру в органах КГБ. О борьбе с угонщиками самолетов, политической ситуации в республике, поиске болтунов среди кандидатов в чекисты, а также о днях путча 1991 года он рассказал в мемуарах «Зампред КГБ Эстонской ССР. Жизнь и служба в спецслужбе».
Монография вышла в конце 2019 года в таллиннском издательстве КПД. Рассказ начинается с XIX века, когда дедушку Пооля сослали в Сибирь. Так предки автора оказались за тысячи километров от дома. Книга напоминает дневниковые записи, где собраны факты, свидетелем которых стал автор. Есть много малоизвестных и по-своему забавных моментов.
Остров Лаврентия
В конце 50-х Пооль служил в ПВО на Дальнем Востоке. Как только новобранцы прибыли в расположение части, сержант начал инструктаж.
— С той сопки виден советский остров Лаврентия, а подальше американский остров Святого Лаврентия, — продолжает сержант.
Солдат из строя:
— Товарищ сержант, а почему наш остров не назван именем Святого Лаврентия?
— Не задавать глупых вопросов, в Советском Союзе святых нет! – мудро отвечает сержант и продолжает инструктаж.
Расположенные на этой базе истребители часто вылетали на перехват американских разведывательных воздушных шаров. Сбить такие аппараты было непросто, внутри они были похожи на соты. Пули прошивали шары навылет, разрушая несколько ячеек, не повреждая остальных.
«Один летчик-юморист, летавший на атаку шара, внес командиру эскадрильи «рационализаторское предложение»: не расстреливать шары из пулеметов, а иметь с собой в кабине простую крестьянскую косу и, пролетая мимо шара, разрезать его, проклятого, на части», — пишет Пооль.
Впрочем, шутки в сторону.
Рельсы ведут в КГБ
После армии, автор книги попал в систему МПС и вскоре получил право вернуться на историческую родину. Сперва он продолжил работать по железнодорожному ведомству, затем перешел в Комитет народного контроля. Спустя восемь лет ему предложили место в КГБ. Он согласился.
Вручая удостоверение, заместитель председателя республиканского КГБ генерал Александр Ляпчихин направил Пооля в 5-ый отдел, отвечающий за идеологическую безопасность. «Предложение мне категорически не понравилось. Я заявил, что ничего в проблемах музыкантов, писателей и попов не понимаю, и попросил дать мне участок работы, который был бы связан с вопросами экономики, промышленности и транспорта. Генерал теперь уже как мой большой начальник тут же осадил меня: «У нас сотрудники сами себе должности и участки работы не выбирают, а идут туда, куда их направляет руководство и партийная организация комитета».
Тогда Пооль сказал, что готов отказаться от погон. В итоге ситуация решилась полюбовно. Во 2-ом отделе, который занимался контрразведкой, искали специалиста в сфере экономики и новый сотрудник пришелся кстати. Так началась его карьера в органах госбезопасности.
Анкета молодости нашей
Поиск подходящих сотрудников для КГБ был очень кропотливым делом. Приходилось проверять личные дела сотен кандидатов, пишет Пооль, который в конце своей комитетской карьеры возглавлял отдел кадров.
Для работы в органах искали людей без компрометирующих материалов: «кандидаты и их близкие родственники не должны были иметь судимость, депортированы, находиться во вражеском плену, иметь подозрительные связи за границей, быть алкоголиками, наркоманами и болтунами». Кроме того, «сразу отбраковывались лица, среди родственников которых были самоубийцы или душевнобольные».
В Эстонии, которая пережила два советских переворота: октябрьский (1917) и июньский (1940), послевоенную эмиграцию и коллективизацию, шесть депортаций – две массовые, четыре немассовые, найти «чистых» кандидатов для работы в КГБ среди тех, кто жил на территории довоенной Эстонии было непросто, пишет Пооль.
«Помню случай, когда подобранный нами кандидат по всем статьям подходил на должность оперативного работника, но отец его жены был у немцев в плену, и мандатная комиссия кандидатуру отклонила. Разрешение на оформление человека на работу в одном из районных аппаратов КГБ Эстонии мы получили в порядке исключения и только после того, как были собраны документальные материалы о том, что тесть кандидата попал к немцам раненым, в плену вел себя достойно и единственная его «вина» заключалась в том, что при пленении он из-за ранения не смог застрелиться», — пишет автор.
Еще один случай, связан с тем, что майор госбезопасности выпрыгнул из окна.
В ходе служебного расследования происшествия вначале никак не могли установить причину самоубийства: майор был грамотным офицером, в короткий срок овладел в совершенстве эстонским языком, замечаний по службе и в быту не имел. Картина прояснилась, когда проверили причины смертей всех его родственников. Оказалось, что отец самоубийцы покончил жизнь таким же самым образом, но кадровый работник этот факт в ходе проверки кандидата на работу в КГБ не установил.
В КГБ было непросто попасть, но и непросто было его покинуть. «Увольнять можно было только в трех случаях: в связи с уходом на пенсию, по состоянию здоровья и за дискредитацию звания сотрудника КГБ. Из-за последнего пункта порой возникали сложности. «Помниться был случай, когда мы не могли уволить сотрудника по состоянию здоровья, не было достаточного срока службы (стажа) для выхода на пенсию, но человек очень хотел перейти на работу в гражданское учреждение и согласился на увольнение по компрометирующей статье. После увольнения у человека возникли серьезные сложности с оформлением на работу в системе Академии наук. <…> Комитету пришлось спасать хорошего человека, но не подходящего оперативника: рассказали в отделе кадров по новому месту работы, что никакой компрометации нет, все дело в несовершенстве правовых норм».
Уважаемые пассажиры, наш самолет угнан
КГБ решал много задач, в том числе пресекал попытки советских граждан бежать за рубеж. Одним из способов покинуть границы социалистического отечества стал захват самолета.
По словам автора книги, из Эстонской ССР с 1954 по 1990 годы было предпринято 11 попыток угона лайнеров — это чуть реже, чем раз в три года. При этом ни разу преступники не смогли достичь своих целей.
Местные чекисты создали методику борьбы с угонщиками. Преступников уговаривали сесть на территории СССР для дозаправки. Им говорили, что топлива не хватит, чтобы долететь до иностранного аэродрома. После посадки их ловили.
В 1978 году угонщику, который хотел улететь в Швецию, сказали, что выполняют его требования. Однако лайнер сел в Пярну. То, что самолет все еще в СССР террорист понял только на земле, но было уже поздно.
В 1990 год угонщику все-таки разрешили долететь до Финляндии, но к тому времени советские спецслужбы уже договорились с местными полицейскими. Угонщика задержали сразу после выхода из воздушного судна и передали советской стороне.
Были и более напряженные инциденты, когда в воздухе дрались, стреляли и даже убивали, но и в этих случаях планы угонщиков удавалось сорвать.
Верни мне музыку
В 1973 году Пооль стал заместителем руководителя отдела КГБ в Пярну. 15 июня в городе вспыхнули беспорядки. По словам автора мемуаров, недовольство вспыхнуло после того, как на местную танцплощадку прорвалась группа молодых людей без билетов. Администрация попыталась их отловить, но потерпела фиаско. Обиженное руководство не придумало ничего более оригинального, чем объявить, что дискотека закрывается по требованию милиции.
Узнав о таком повороте событий, молодые люди пошли в ОВД разбираться. Дежурный по отделу сказал, что ничего подобного милиция не делала, и толпа пошла обратно на танцы. Но к тому времени площадка уже были закрыта. Это вызвало приступ гнева.
Начались беспорядки. В здание райотдела милиции кидали камни. Толпу окружала какая-то злобная аура, это был бунт, люди не отдавали себе отчета в том, что делают. Вмешавшийся в действие и попытавшийся пристыдить молодежь человек сам мог получить кирпичом. Толпа росла, бросать камни и кирпичи стали совсем приличные люди, комсомольцы, которые сами на танцплощадке не были и точно не знали, что было причиной беспорядков. Позже при расследовании дела они не могли объяснить свои поступки, рассказывали, что впали в массовый психоз.
Для усмирения протестующих попытались вызвать солдат из находившейся на той же улице бригады химзащиты, но комбриг сказал, что не выведет солдат без приказа из округа. Затем возникла идея использовать водометы, но начальник пожарной охраны сказал: «Нет огня – не будет и воды».
Помогли навести порядок части аэродромной охраны истребительного авиаполка. Командование выделило взвод солдат, которые, примкнув штыки, разогнали собравшихся.
Страсти накаляются
События 70-х были лишь отдаленными раскатами грома. В конце 80-х обстановка в Эстонии накалялась. Пооль довольно резко оценивает роль лидера компартии Эстонии Карла Вайно. По словам автора книги, предыдущий лидер эстонских коммунистов Иван Кэбин «стоял за интересы республики и отстаивал их в Москве». Прежде всего он отбивал попытки нагрузить эстонское сельское хозяйство повышенными планами. При этом Кэбина в ЦК прикрывал главный идеолог Михаил Суслов и председатель Комитета партийного контроля Арвид Пельше. Первый считал, что повышенная нагрузка ухудшит отношение населения к советской власти, а второй помнил о том, как Кэбин помог ему в годы Великой Отечественной войны.
«Карл Вайно, в отличие от предшественника, за интересы республики горой особо не стоял, люди из его окружения говорили, что он без особого спора соглашался с требованием союзных министерств, и уже на следующий год его правления планы поставок сельхозпродукции во всесоюзные фонды для Эстонии были значительно повышены», — пишет Пооль.
В феврале 1987 Горбачев посетил Эстонию, но не обнаружил настроений против Вайно. Однако к апрелю следующего года против Вайно сформировалась оппозиционная группа. Ключевым моментом в его отставке стала позиция председателя республиканского КГБ генерала Карла Кортелайнена, пишет Пооль.
Вместо Карла Вайно республику возглавил Вайно Вяльяс, но смена руководства не помогла погасить разгоравшийся кризис. Когда в ноябре следующего года Горбачев приехал в Эстонию, его уже встречали плакатами «Советская армия – в Москву», «Полный суверенитет».
Сигнал «Гроза»
«В понедельник 19 августа 1991 года будильник на моих ручных часах был заведен на 7.00. Я проснулся раньше, лежал в постели с открытыми глазами, ждал, когда запоет будильник, но раньше него запел домашний телефон, да так громко, будто сработала пожарная сигнализация, даже сосед с испугу голову в коридор высунул», — так начинает описание первого дня путча Пооль.
Сперва он подумал, что кто-то в очередной раз угнал самолет, и объявили сигнал «Набат». «Я поднял трубку, и она на всю квартиру заорала: «Объявлен сбор по сигналу «Гроза!» Стало быть, дела более серьезные, чем по «Набату».
После этого Пооль направился в здание КГБ. Офицерам выдали пистолеты. Возник вопрос об отзыве сотрудников из отпусков. «На этот вопрос никто из московских кадровиков ответить не мог, и мы решили испортить отпуска только тем оперативным работникам, которые отдыхали за пределами Эстонии». Сотрудникам, которые находились в стране, было предписано постоянно находиться на связи.
Вместе с тем, в начале августа несколько сотрудников с женами полетели отдыхать дикарями на Курилы, и связи с ними не было. Более того, не было понятно, на какой именно из островов отправились чекисты. На их поиск и обратную дорогу ушло четыре дня. Но когда они вернулись, все было уже кончено, ГКЧП был распущен, а его члены арестованы.
Сотрудники на рабочих местах разрабатывали планы действий, при этом рождались довольно радикальные идеи. Один из оперативников предложил немедленно взять под контроль Дом радио, телецентр и аэропорт. Вопрос о том, какими силами будут проведены все эти мероприятия, остался за кадром. Затем появился приказ установить прослушивание за номерами всех членов правительства. Потом появились и пропали десантники.
Непонятная ситуация рождала мрачная шутки. Сотрудникам зачитали приказ из Москвы о разовой выплате двух денежных окладов. Эти деньги немедленно окрестили «пособием женам на похороны».
21 августа поступил приказ об отмене «прослушки» правительственной связи, вскоре было отменено и чрезвычайное положение. Хотя, по словам автора, «чрезвычайное положение в прямом смысле этого слова в Эстонии введено не было, оно даже до получрезвычайного не дотягивало».
Как пишет Пооль, дни путча Эстония пережила относительно спокойно и без кровопролития.
После тревожных дней августа страна открыла новую страницу своей истории. К этому моменту карьера Пооля в органах КГБ была завершена.
Дмитрий Волин
При публикации настоящего материала на сторонних ресурсах использование гиперссылки с указанием ресурса kremlinhill.com обязательно!
КРЕМЛЁВСКИЙ ХОЛМ. Страницы истории 