40 лет назад в Москве завершились первые в истории Олимпийские игры, проходившие в Восточной Европе. Советский Союз стал первой страной соцлагеря, где загорелся олимпийский огонь. Всемирный фестиваль спорта длился с 19 июля по 3 августа 1980 года. О том, как Бжезинский надеялся сорвать Олимпиаду, советские власти боялись сравнения игр с «медвежьим углом» и борьбу московских властей с союзными за культурную программу читайте в материале портала по советской истории «Кремлевский холм. Страницы истории».
Решение о том, что XXII игры пройдут в Москве, было принято в 1974 году на сессии Международного олимпийского комитета в Вене. С этого момента в Советском Союзе началась подготовка к проведению игр, которые по замыслу хозяев, должны были продемонстрировать триумф советского спорта и социалистического строя.
Большая политика вмешалась в большой спорт. В 1979 году советские войска вошли в Афганистан. В ответ США и их союзники объявили бойкот Московской олимпиаде.
Ошибка Картера
«В XXI веке я встречался с инициатором бойкота — помощником по национальной безопасности президента США Джимми Картера, Збигневым Бжезинским, который подбросил эту идею главе государства и чуть ли не считал своим величайшим достижением, что Картер поддержал его в этом», — вспоминает заместитель руководителя штаба по работе с почетными гостями по линии общественных организаций «Олимпиады-80» Михаил Гусман.
Бжезинский надеялся, что отказ спортсменов многих стран приведет к срыву игр.
«Картер рассчитывал на то, что призыв к бойкоту поможет ему переизбраться ещё на один президентский срок, и потом он признал, что это было ошибкой. При этом американская сторона подала пример дурного поведения», — отмечает первый заместитель председателя оргкомитета Олимпиады-80 Виталий Смирнов.
По его словам, если бы американцы не бойкотировали Олимпиаду в Москве, советские руководители не пошли бы на бойкот игр в Лос-Анджелесе.
Олимпийские власти попытались остановить Картера от бойкота. Тогдашний глава МОК лорд Килланин ездил в Белый дом, чтобы уговорить президента не лишать спортсменов права участвовать в состязаниях, к которым они готовились четыре года.
Когда Килланин вышел из Белого дома, толпа журналистов окружила его. Ключевой вопрос: «Олимпиады в Москве не будет?» На это он ответил: «Олимпиада состоится в Москве, даже если единственным иностранцем там буду я».
Впрочем, спортсмены ряда стран, присоединившихся к бойкоту, все же приехали на игры, но выступали под Олимпийским флагом.
Некоторые «советские ястребы» поговаривали, что представителей государств, с которыми СССР не поддерживает отношения (Южная Корея, Израиль, Чили), можно на игры не пускать. «Тогда им было сказано, что игры принадлежат Международному олимпийскому комитету, и вы обязаны выполнять эти гарантии. Это тоже было определенным уроком для наших руководителей», — отмечает Смирнов.
Американцы не только не приехали, но и потребовали, чтобы никакая символика США на стадионах не присутствовала. А по протоколу флаг олимпиады нужно было передать оргкомитету следующего города. Им был Лос-Анджелес. Выход был найден — на церемонии закрытия вместо звездно-полосатого знамени был поднят флаг Лос-Анджелеса. Правда и мэра на закрытии не было — флаг передали МОК и только в 1984 году его вручили руководству города.
Бога ради не снимайте плащ!
«За час до открытия мы были в «Лужниках». А думали мы только об одном: чтобы не повторилась погода генеральной репетиции днем раньше. Тогда все время репетиции шел беспрерывный дождь», — продолжает Смирнов.
«Все уехали на стадион, я открываю дверь в кабинет председателя оргкомитета Олимпиады-80 Игнатия Новикова, а он сидит просто весь чёрный. Я говорю: «Игнатий Трофимович, что случилось?» Он отвечает: «Я только что говорил с Юрием Израэлем (председателем Госкомгидромета), он сказал, что в четыре часа над Москвой начнётся жутчайший ливень», — вспоминает его помощник Александр Козловский.
Организаторы тут же распорядились всем почетным гостям выдать плащи, но если бы начался ливень, то церемония открытия была бы омрачена.
«Выходим из кабинета, и Новиков говорит: «Давайте присядем, на дорожку, на счастье». Сели, встаем. Я говорю: «Ну, с Богом!» И кандидат в члены ЦК КПСС на меня посмотрел и сказал: «Ляксан Ляксаныч!», — продолжает Козловский.
К началу церемонии все, включая Леонида Брежнева, собрались на стадионе. «Я был в ложе рядом с членами МОК, и за мной сидел заместитель заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС Марат Грамов. Вдруг я слышу сзади шорох, поворачиваюсь, а Грамов снимает с себя плащ. Я говорю: «Марат Владимирович, Бога ради, не снимайте плащ! Пока вы в плаще, дождя не будет», — вспоминает Козловский.
Грамов подчинился, но потом сказал Козловскому: «Я тебе этот плащ никогда не забуду».
Лестницу-то забыли!
Чашу на Лужниках зажег капитан баскетбольной команды, победившей на Олимпиаде 1972 года, Сергей Белов. Решение о том, кто будет удостоен этой чести, приняли на государственном уровне.
«Когда делегация МОК прибыла в ложу, к Смирнову подошёл член Международного олимпийского комитета Румынии Александр Шепенко и говорит: «Виталий, посмотри, вон стоит факел, вот там будет гореть огонь. Но к нему не идёт никакой лестницы, и там сидят люди, через этих людей нельзя перебежать. Что же это будет?», — вспоминает Козловский.
«Виталий Георгиевич (Смирнов) хлопает себя рукой по лбу и говорит: «Господи, Боже, сколько же раз я им говорил, а они всё равно забыли!», — продолжает Козловский. Члены МОК были несколько обескуражены. Когда же щиты сложились в дорожку, все члены МОК, как и все зрители, ахнули от удивления, добавляет он.
Шкура Рыси
Олимпийский огонь был не только в Москве, загорелся он в Ленинграде, Минске, Киеве, и Таллинне.
Новиков возил лорда Килланина, и в Таллинн, и в Киев, и в Ленинград, и в Минск. Когда делегация летела в столицу Эстонской ССР, местные чиновники позвонили Козловскому и спросили, что подарить главе МОК.
Помощник главы комитета Олимпиады-80 ответил, что иностранный гость — страстный охотник. По прилету Килланину подарили шкуру рыси. Он был счастлив.
«Мы садимся в машину, едем, а впереди сидят сопровождающий и водитель, и в какой-то момент Килланин мне говорит: «Или я что-то путаю, или они говорят не так, как говоришь ты с другими в Москве». Я говорю: «Это ж Эстония! Мы же Союз Советских Социалистических Республик, это независимая республика. Здесь говорят на родном эстонском языке», — продолжает Козловский.
Перед поездкой в СССР американская пресса устроили лорду Килланину бомбардировку. От него требовали, чтобы он не ехал в Таллинн, а если уж поедет, то чтобы молчал. «Но когда ему показали центр города, парусный комплекс, построенный к Олимпиаде, он повернулся ко мне и сказал: «Я все-таки скажу два слова». И он произнес короткую, но замечательную речь на открытии Таллиннской регаты», — рассказывает Козловский.
Культурная программа
«Культурную программу Олимпиады начали готовить за 2,5 года до игр. В Министерстве культуры СССР создали специальную дирекцию. Курировал работу потрясающий искусствовед, музыковед – Василий Феодосьевич Кухарский», — рассказывает заместитель генерального директора
Центральной дирекции культурной программы Олимпиады-80 Сергей Усанов.
По его словам, за содержание культурной программы шла борьба. Тогдашний глава Московского горкома КПСС Виктор Гришин «хотел свести культурную программу к Москве, поскольку говорил о том, что эта Московская Олимпиада», и город должен обойтись своим силами. Другая позиция была у Министерства культуры. Глава ведомства Петр Демичев настаивал на том, чтобы культурная программа представляла всю страну. На Спартакиаде народов СССР Политбюро приняло решение в пользу второй подхода.
Культурная программа московской олимпиады продолжалась 16 месяцев. Она стартовала на Спартакиаде народов СССР и завершилась на следующий день после окончания Олимпийских игр. За несколько недель до открытия в Олимпийской деревне дважды в день стали проходить концерты и спектакли.
Основными площадками были: Культурный центр Олимпийской деревни, концертный зал Россия в одноименной гостинице. Кроме того, на разных площадках проходили закрытые концерты для ВИП-гостей, также были мероприятия в международном молодежном лагере под Шереметьево. В городе работали все театры. Все городские парки были открыты.
«Были задействованы все музыкальные жанры от симфонических оркестров до эстрадных ансамблей и коллективов народного творчества. То есть такого праздника в мире искусства никогда не было. Все 15 республик привозили свои лучшие коллективы и солистов, начиная от оперных и заканчивая эстрадными, и после окончания концертов была дегустация национальной кухни», — продолжает Усанов.
Для руководства Олимпийского комитета в Архангельском на открытой веранде сделали концерт Святослава Рихтера.
«Когда лорд Килланин улетал, его спросили о впечатлениях от Московской Олимпиады. Он ответил, что культурная программа Олимпийских игр в Москве заслуживает большой олимпийской медали», — рассказывает Усанов.
Мишка, прощай
Идея с улетающим Олимпийским Мишкой принадлежала главному режиссеру церемоний открытия и закрытия Иосифу Туманову.
Каждый шаг подготовки игр разглядывали под мощнейшим идеологическим микроскопом, который, вероятно, из-за чрезмерного увеличения, давал причудливые искажения здравого смысла.
«Что касается церемоний открытия и закрытия, то тут вообще немало было абсурдного. Факелоносец идет по вот «лестнице» из щитов. Критики, говорили, что этого делать нельзя. Напишут, что «факел несли по головам советских солдат». Были вопросы и к финальной песни и словам Николая Добронравова. «Какой медведь, почему медведь?» Вот, скажут, что «эта Олимпиада проходит в медвежьем углу, что это за сказочный лес? Какой это лес?», — рассказывает Смирнов.
Были опасения и по поводу полета талисмана игр. Опасались, что его может снести ветром — он ударится о трибуны. Однако эти вопросы удалось решить.
Полет Мишки держался в строжайшей тайне. Например, из руководства советского телевиденья об этом эпизоде рассказали только режиссеру трансляции церемоний открытия и закрытия Карелии Кисловой, которой пришлось дать подписку о неразглашении. Зная об этом сюрпризе, она хотела поставить камеру на Ленинских горах. Её долго отговаривали под предлогом того, что с этого ракурса нечего снимать, но она настояла на своем, не раскрыв при этом секрета.
«Мишка улетает — гигантский стадион в тишине, ни звука и вдруг кто-то в ложе: «Игнатий Трофимович, неужели это конец?» На это тогдашний глава Совмина Алексей Косыгин сказал Новикову: «Дай команду — пусть начнут всё сначала!».
Автор — Дмитрий Волин
Обложка: Виталий Смирнов Фото: © Дмитрий Волин/Kremlinhill
При публикации настоящего материала на сторонних ресурсах использование гиперссылки с указанием ресурса kremlinhill.com обязательно!
© Kremlinhill.com, 2018-2020
КРЕМЛЁВСКИЙ ХОЛМ. Страницы истории 