29 ноября исполняется 100 лет Егору Лигачеву (Юрию – как его называли в ближнем кругу), советскому и российскому государственному и политическому деятелю, члену Политбюро ЦК КПСС и одному из авторов перестройки. В обыденном сознании он ассоциируется с антиалкогольной кампанией и фразой «Борис, ты не прав», которую произнес в июне 1988 года на XIX партийной конференции КПСС. Так он отреагировал на предложение Ельцина провести всеобщие, прямые, тайные выборы партийных органов. Но мало кто знает, что Лигачев активно защищал писателей, занимался спортом и курировал советское телевидение.
Егор Лигачев родился в 1920 году в Томской губернии (сейчас это Новосибирская область). Школу закончил в Новосибирске, поступил в МАИ. В 1943 году вернулся в Новосибирск, где работал на авиазаводе. В 1944 году вступил в ВКП (б). С этого началась его партийная карьера, которая позволила ему в 1965 году возглавить Томский обком. При нем в Томске появился аэропорт, открылись филиалы Академии наук и Академии медицинских наук.
Сотрудник Главной редакции программ для молодёжи Центрального телевидения Анатолий Лысенко рассказывает, что однажды во время командировки в Томскую область Лигачев спросил, нужно ли ему что-то из дефицита. Лысенко попросил помочь с книгами. Лигачев позвонил начальнику книготорга и сказал: «К вам подъедет человек, дайте ему все, что нужно».
Перед обратным рейсом Лысенко зашел попрощаться к руководителю области. Они разговорились и не заметили, как Лысенко начал опаздывать. Чтобы дорогой гость успел на самолет, Лигачев попросил задержать вылет. По прилету в Москву Лысенко обнаружил, у себя в багаже еще две огромные коробки с книгами — подарок из Томской области.
Лигачев помогал писателям. Например, он, как рассказывает Лысенко, спас от «известной русской болезни» Виля Липатова.
Слишком уж размордел
Лысенко вспоминает еще одну встречу, которая состоялась через несколько лет после визита в Томскую область. В середине 80-х Лигачев стал членом Политбюро и решил встретиться с сотрудниками молодежной редакции.
«Появление члена Политбюро в «Останкино» довольно легко предсказывалось. На нашем этаже, напротив лифта, дня за три до этого можно было увидеть мужчин, которые сидели и с задумчивыми лицами читали газеты, что совершенно нелепо, потому что в «Останкино» никто не читал газет». Когда «в туалете появилась туалетная бумага», стало ясно, что «уровень гостя будет очень высоким»», — рассказывает Лысенко.
«Мы возлагаем на вас особые надежды. Здесь сидит наш с Александром Никифоровичем (Аксеновым) воспитатель в области телевидения Анатолий Григорьевич. Он, правда, делает вид, что нас не узнает. Но на самом деле это мы его не узнаем — слишком уж размордел», — сказал Лигачев.
Лысенко не смолчал: «Вы знаете, Юрий Кузьмич, вы тоже не очень похудели».
По словам сотрудника телевидения, сопровождающие ахнули от хамского ответа, однако Лигачев оценил шутку и рассмеялся.
Смазанные лыжи
Лигачев много сделал для популяризации спорта. Например, в Томске каждый год организовывали лигачевскую лыжню. На состязание выходили все члены бюро обкома, все секретари, директора заводов и крупных предприятий.
Областной начальник лично участвовал в информационной поддержке. В «Правде» появилась его статья о том, как с помощью спортивных акций можно бороться с алкоголизмом. На соревнования приглашали известных на весь Союз деятелей. Одним из гостей стал руководитель комсомольской экспедиции на Северный полюс Дмитрий Шпаро. Это произошло сразу после возвращения путешественников из этого похода. Шпаро признает, что Лигачев был борцом с пьянством, но не допускает, чтобы приказ о вырубке виноградников исходил от него.
Лигачев опекал комсомольцев не меньше чем их тогдашний вожак — Борис Пастухов. По словам Шпаро, поддержка Лигачева особенно проявилась после 1982 года. В это время полярные чиновники и ученые пошли в наступление на комсомольцев — полярников. Командировки в Антарктиду были и 1982, и в 1983, и 1984 и в 1985 годах, однако комсомольцев туда не брали. «В ЦК ВЛКСМ оставались люди, которые были нашими союзниками и людьми, которые переживали за нас. Я всегда имел доступ к вертушке. Из одного из кабинетов ЦК ВЛКСМ звонил Лигачёву, который в 1985 году уже был секретарем ЦК КПСС, членом Политбюро. Он страшно приветливо со мной разговаривал», — рассказывает Шпаро.
По его словам, для подтверждения реноме комсомольцы решили сделать переход от полярной станции СП-26 до СП-27 в канун XXVII съезда КПСС.
«Есть Северный полюс, а есть полюс Относительной недоступности. Северный полюс, он смещен в сторону Гренландии, там всего 740 километров. А полюс Относительной недоступности равноудален от всех главных концов земли. И мы решили, что пойдем в полярную ночь и стартовали 29 января. Этот поход состоялся благодаря Юрию Кузьмичу Лигачёву», — отмечает Шпаро.
Время «Времени»
Заместитель председателя Гостелерадио СССР Генрих Юшкявичус рассказывает, что Лигачев помогал с приобретением современной техники для советского телевидения.
«Благодаря Олимпийским играм мы смогли из Москвы передавать две программы со сдвигом во времени. Раньше была одна программа — «Орбита». И в Сибири, например, программа «Время» шла в 11 часов вечера и даже в полночь, потому что не было сдвига во времени. Теперь, например, в Томске, программа пошла в эфир уже в 9 вечера», — рассказывает Юшкявичус.
Изменение в расписании сразу было замечено региональным партийным начальством. Лигачев, который тогда возглавлял Томский обком, немедленно обратился к руководителю Гостелерадио Сергею Лапину — почему без консультаций с партийной организацией главную новостную программу перенесли «на неудобное для всех время».
«Я никогда не разбирался в ваших часовых поясах, но вы тут что-то напортачили, читайте письмо Лигачева. Бери главного редактора программ и отправляйся к Лигачёву разбираться», — сказал Лапин.
Поехали разбираться. Вечером к представителям Гостелерадио пришёл Лигачев: «Что вы натворили. Нам было так удобно — мы в обкоме кончали работу и приходили домой, и в 11 часов вечера смотрели программу «Время».
Юшкявичус объяснился: «Юрий Кузьмич, вы знаете, это может быть работникам обкома удобно, но мы получаем десятки тысяч писем, где жалуются, что программы для молодёжи, а там были такие передачи — «А ну-ка парни», «А ну-ка девушки», другие идут в 4 в 5 утра. Народ не высыпается». Лигачев не согласился. Тогда Юшкявичус предложил провести зрительские конференции и выяснить мнение простых граждан.
Лигачев вызвал руководителя отдела агитации и пропаганды Снежко и поручил ему проехать вместе с представителями Гостелерадио по районам и собрать мнение с мест. Жители региона высказались за более ранний срок трансляции.
Выяснилось и еще одно обстоятельство — в 6.30 вечера начинался фильм, который как раз заканчивался перед новостным выпуском. Советские граждане не успевали на эту картину, «потому что стояли в очередях за продуктами». Результаты беседы с телезрителями сообщили Лигачеву.
Более того Юшкявичус пообещал, что через полгода через спутник пойдет вторая общесоюзная программа, по которой вечерний фильм будет дублироваться в 9 вечера.
«Дорогой Генрих Зигмундович, тут приезжают ко мне всякие министры, замминистры. Приезжают — наобещают, уезжают и ни черта не делают, так что вы тут мне не морочьте голову», — неожиданно ответил на эти слова Лигачев. «Уважаемый Юрий Кузьмич, я к вам никогда не приезжал и ничего не обещал, поэтому давайте договоримся, что я в ЦК всё объективно расскажу», — ответил зампред Гостелерадио.
После общения с Лигачёвым, Юшкявичус поехал в один из закрытых городов, где занимались советской космической программой. Он был своим человеком — входил в комиссию по спутникам. Накрыли стол, и Юшкявичус рассказал о разговоре с главой Томского обкома.
«И тут вдруг один из собравшихся говорит: «А ну-ка, Петя, принеси график». Когда принесли график космических стартов, выяснилось, что необходимый спутник можно запустить буквально через две недели», — рассказывает Юшкявичус.
Спустя какое-то время Юшкевичуса вызывает Лапин. К председателю Гостелерадио пришло письмо от Лигачева в котором он просит выразить благодарность «молодому знающему специалисту», который выполнил все обещания.
Ставки растут
Много позже к Юшкявичусу в Москве подходит один человек: «Генрих Зигмундович, вы меня не узнаете? Я Снежко, который ездил с вами конференции проводить».
Оказывается Лигачев, увидев Юшякивичуса, отправил своего помощника справиться, «как там молодой литовец». Дежурный вопрос, есть ли проблемы не застал зампреда Гостелерадио врасплох. Юшкявичус ответил, что за разработки в телерадиовещании платят гораздо меньше, чем за военные системы, а, во-вторых, телевизионщикам не позволяют применять оборонные технологии. В итоге оборудование для советского телевидения оказывается крупнее военных аналогов, является менее надежным и уступает зарубежным образцам.
Снежко тут же берет карандаш и на спине на Юшкявичуса конспектирует его претензии.
Спустя неделю Лапин вызывает Юшкявичуса:
— Генрих Зигмундович, что за вопрос вы поставили в Политбюро?
— Сергей Георгиевич, какой я вопрос мог поставить в Политбюро?
— Меня вызывают в Политбюро, будет обсуждаться вопрос, который вы поставили.
Оказывается, на заседание вынесли конспект, который сделал Снежко. В итоге оплату разработок для ТВ повышают и открывают частичный доступ к оборонным технологиям. И в этом была заслуга Лигачёва, рассказывает Юшкявичус.
Дмитрий Волин
Обложка: Егор Лигачев Фото © Сайт администрации Томской области
При публикации настоящего материала на сторонних ресурсах использование гиперссылки с указанием ресурса kremlinhill.com обязательно!
© Kremlinhill.com, 2018–2020
КРЕМЛЁВСКИЙ ХОЛМ. Страницы истории 