Действия советского спецназа и Вооруженных сил, расследование уголовного дела и позиция центральных властей стали предметом дискуссии, которая прошла в Общественной палате РФ в 30—ю годовщину трагических событий в Вильнюсе 11—13 января 1991 года.
«Группа «А» Седьмого управления КГБ СССР, начиная с 1985 года, была структурой, которая тушила или пыталась потушить пожар, который разгорался в СССР», — рассказывает командовавший этим спецподразделением в 1991–1992 гг. Михаил Головатов.
Он вспоминает, что в 1993 году офицеры «Альфы» вывели оппозиционеров из Белого дома без единого выстрела. «Вот та же самая задача была поставлена для нас в Вильнюсе, чтобы допустить журналистов и телеведущих Центрального телевидения на каналы, которые вещали на Прибалтику — Вильнюс, Таллин и Ригу», — добавляет Головатов.
По его словам, если бы находившийся в Литве ретранслятор замолчал, то на возобновление его работы потребовалось бы несколько месяцев.
«Мы не штурмовали, мы просто-напросто восстанавливали вещание, и давали возможность работать журналистам на этих каналах. Мы были у себя в СССР, и этот СССР продолжался до 26 сентября 1991 года. Я не выдумываю — это факт подтвержден соглашениями, которые были подписаны между Литвой, ЕС и США», — отмечает командир спецподразделения.
Он категорически отрицает применение огнестрельного оружия со стороны советских силовиков во время противостояния: «Если говорить о применении оружия — это исключено при скоплении людей, а там было порядка 5 тыс. вокруг телецентра и около 8 тыс. человек возле телебашни».
Первое дело
После январских событий генеральный прокурор Литовской ССР Антанас Пятраускас возбудил уголовное дело. По его словам, в следственной бригаде Генпрокуратуры СССР работало 15 человек, которые протоколировали произошедшие события.
По его словам, если бы оружие было применено, то последствия были бы катастрофическими. К следственной группе приходили добровольцы и рассказывали о произошедшем. «В справке, которая была оглашена на Верховном Совете, со всей очевидностью было понятно, что виновных среди военнослужащих нет — они выполняли свой долг, так как гласит присяга. Выполняли задачу, которая была поставлена вышестоящим командованием», — добавляет глава надзорного ведомства.
Пятраускас вывез дело из Литвы в Москву. Однако позднее материалы были возвращены обратно в Литву: «Самое обидное, что дело было использовано против военнослужащих, всех кто там участвовал».
Следователи смогли достаточно точно установить военных, которые участвовали в этих событиях, «вплоть до того, кто был командиром танка, кто заряжающим, кто механиком-водителем, никто не рассчитывал, что это дело будет передано» литовским властям.
По словам генпрокурора, вскрытия показали, что стрельба велась с крыш, так как раневые каналы расположены под углом сверху — вниз. «Много показаний было о том, работала, будем говорить, третья сила, если ее можно так назвать. Более того, погиб лейтенант Виктор Шацких. Он погиб у телерадиокомитета. Причем погиб от выстрела в спину», — добавляет он.
По его информации, один из гражданских лиц погиб при случайном подрыве взрывпакета, который находился у него за пазухой.
Пятраускас настаивает, что трагические события были подготовлены: «Десятки корреспондентов причем иностранных компаний — это широко освещалось, подавалось, что армия давит свободолюбивый народ».
Белорусские СМИ
По словам третьего секретаря ЦК КП Литовской ССР в 1991 году Альгимантаса Науджюнаса, сторонники сохранения советской власти были вынуждены действовать «через белорусские и другие СМИ».
«Мы обращались к Горбачеву, мы обращались к Язову: «Помогите, Литва выйдет из Советского Союза». Реакции никакой. Я со своим аппаратом сделал вывод, что нас сдали, нас предали», — говорит Науджюнас.
Он вспоминает, что в то время к нему приехала группа ЦК КПСС, чтобы помирить местных партийцев с Верховным Советом. «Я помню момент, когда сидящий передо мной человек сказал: «Они сами приняли решение, вы местные органы, должны пристраиваться». Я ответил: «Я литовец, я член КПСС, я генерал, я присягал этой стране, этому государству до конца быть честным, правдивым и бороться за это государство. Я никогда не пойду к предателю просить прощения или извиняться перед ним», — рассказывает секретарь ЦК КП Литовской ССР.
По его словам, после этого началась небольшая потасовка, в ходе которой в него плеснули водой из стакана. В ответ он сделал то же самое.
«Мы денег не получали, для нас открыли военно-полевой банк, что бы людям деньги платит. Нам было больно, когда нам сказали «терпите», — добавляет представитель компартии.
«Патроны военнослужащие никакие не получали. Патроны получили только офицеры, которые были посажены за штурвалы танков», — добавляет он, подчеркивая, что это было сделано, чтобы не допустить случайных жертв среди гражданского населения.
«А то, что Горбачев говорит: «Не слышал, не видел». Я был на совете перед началом боевых действий, так называемых, по очистке Дома советов и телецентра людьми полковника Головатова. Было ясно сказано маршалом Язовым, что дано разрешение на применение силы, и было сказано «без применения силы по отношению к людям которые там находятся». Они сделали все без единого выстрела», — добавляет Науджюнас.
«Никакого солдатского оружия там не было, и никогда военные организации не применяют по отношению к народу оружие», — резюмирует он.
Дмитрий Волин
При публикации настоящего материала на сторонних ресурсах использование гиперссылки с указанием ресурса kremlinhill.com обязательно!
© Kremlinhill.com, 2018–2021
КРЕМЛЁВСКИЙ ХОЛМ. Страницы истории 