Вологодский край известен не только как родина кружева, масла и главного новогоднего персонажа. Главное богатство Вологодчины – ее люди, среди которых много известных личностей: писателей, поэтов, космонавтов, учёных, актеров, церковных деятелей, меценатов и мореходов, чьими заслугами гордится вся Россия. Среди выдающихся имен Вологодчины особое место занимает фигура Анатолия Семеновича Дрыгина – крупного партийного и хозяйственного деятеля, участника Великой Отечественной войны, Героя Социалистического труда, первого секретаря Вологодского обкома КПСС, без малого четверть века возглавлявшего область. Этот период был беспрецедентным в плане развития региона и масштаба качественных преобразований в разных сферах экономики. Сейчас все это кажется уже не вполне правдоподобным: в те годы был построен один из крупнейших в мире заводов по производству стали — «Северная Магнитка», а также оптико-механический, станкостроительный и подшипниковый заводы, активно развивались химические производства, лесопереработка, совершенствовалась социальная сфера, ширилась сеть автомобильных дорог, в Вологде появились первые многоэтажки. Но самое главное — именно при Дрыгине сельское хозяйство достигло своего исторического пика: стремительно росли показатели по животноводству и птицеводству, активнее чем в других регионах внедрялось машинное доение, и постепенно надои молока стали рекордными по стране.
14 марта исполняется 110 лет со дня его рождения. К юбилею Дрыгина наш портал в течение всего прошлого года брал интервью у соратников и современников Анатолия Семеновича, близко знавших его и работавших под началом Дрыгина в разные годы. Каждый из них по-своему оценивал характер, поступки Дрыгина, его решения в различных ситуациях. Но все говорили о том, что ни до него, ни после Анатолия Семеновича такого деятельного и эффективного руководителя не было и, наверное, не будет.
Агроном из Балашова
Анатолий Семенович родился в многодетной семье в небольшом городке Балашове в Саратовской области. Его родители создали семью, будучи зрелыми людьми, рано овдовевшими и имевшими на момент знакомства шестерых детей на двоих. Анатолий стал третьим по счету их совместным ребенком.
В то время как Екатерина Федоровна занималась детьми, глава семейства Семен Иванович работал путевым обходчиком и несколько месяцев в году жил в домике смотрителя путей, в непосредственной близости от железной дороги. Время от времени компанию ему составляли дети, которые с удовольствием трудились на небольшом участке земли у железной дороги, ухаживая за традиционными для той поры овощными культурами, выращивая цыплят и кроликов. Сыновья стремились во всем помогать отцу. По словам коллег, которым Анатолий Семенович рассказывал о детстве, в детстве он обожал читать. Как было принято в 1920-е годы, младшие Дрыгины были пионерами, потом вступили в комсомол. В школьные годы Анатолий полюбил математику настолько, что даже помышлял о поступлении в Московский университет. Но окончив школу в 17 лет, он все-таки выбрал более «земную» специальность и учиться отправился в Институт плодово-ягодных культур в Мичуринске.
Получив диплом агронома в 1935 году, молодой специалист попал по распределению в Башкирский научно-исследовательский институт социалистической реконструкции сельского хозяйства, где был назначен на должность младшего научного сотрудника. А уже в следующем году Дрыгин уверенно пошел на повышение — стал старшим научным сотрудником и заведующим отделом селекции и сортоизучения Плодово-ягодной опытной станции. Спустя годы, Дрыгин с ностальгией рассказывал младшим коллегам о том, как горячо мечтал после школы поступить в сельскохозяйственный вуз, как видел себя в этой сфере, как радовался, став научным сотрудником лаборатории, а спустя годы, получив предложение возглавить совхоз, с удовольствием его принял. «По словам Анатолия Семеновича, он был очень удовлетворен этой работой, поскольку она была конкретной, предметной. И результаты Дрыгин показывал хорошие», — вспоминает Валентин Колесников, который более 20 лет трудился в Лежском, Кадуйском, Вытегорском, Шекснинском и Тотемском райкомах партии, а затем завотделом оргпартработы обкома КПСС.
Перед началом войны была опубликована первая научная работа Анатолия Дрыгина, посвященная тонкостям агротехники ягодных культур. Когда грянула война, агроном Дрыгин, не раздумывая, ушел добровольцем фронт.
«Прирожденный командир»
Война для молодого политрука роты 780-го стрелкового полка 22-й армии началась на Западном фронте. В первый же год войны Анатолий Дрыгин получил первое ранение. После госпиталя он оказался на Волховском фронте, где успел пройти спецкурсы и получить звание военного комиссара. 111-я стрелковая дивизия, в которой довелось служить Дрыгину, была создана на базе 29-й запасной бригады Архангельского военного округа. В марте 1942 года за проявленные отвагу и мужество в боях с немецкими захватчиками дивизия была преобразована в 24-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Известно, что с началом контрнаступательных действий ее бойцы участвовали в освобождении юга Украины, Крыма и Севастополя.
Будучи командиром батальона 71-го гвардейского полка 24-й гвардейской стрелковой дивизии, Дрыгин участвовал в сражениях на Волховском, Южном и Сталинградском фронтах. Один из создателей Музея боевой славы Евпаторийской дивизии Владимир Машанов рассказывал в своих интервью о том, как в январе 1942 года 111-я стрелковая дивизия под руководством Сергея Рогинского прорвала один из флангов фашистских войск, блокировавших Ленинград. Это позволило нашим войскам расширить прорыв. Комиссар батальона Дрыгин всегда находился там, где в эту минуту было труднее всего, и личным примером воодушевлял бойцов. В одном из боев ему пришлось взять командование на себя: под яростным огнем гитлеровцев Анатолий Дрыгин повел батальон в атаку, выбивая врага из окопов и сходясь с захватчиками в рукопашном бою.
Под командованием Петра Кошевого в августе 1942 года в рамках операции по прорыву блокадного кольца дивизия форсировала Синявинские болота и речку Черная. Тогда, по фронтовым сводкам, особенно отличились в бою командир Проценко и комиссар Дрыгин, отразившие контратаки противника и уничтожившие несколько танков и почти целый батальон автоматчиков. Кстати, маршал Советского Союза Олег Кошевой в свей книге «Под гвардейским знаменем» много написал о Дрыгине как о командире полка. По словам одного из коллег Анатолия Семеновича, он очень дорожил этим изданием.
Не меньше мужества и хладнокровия проявил комиссар Дрыгин и впоследствии, на Волховском фронте в сентябре 1942 года, когда полк оказался отрезанным от главных сил дивизии. В условиях окружения он сумел собрать воедино остатки нескольких подразделений, вывести группу из-под удара врага через болото и прорваться к своим. Из немецкого тыла старший политрук Дрыгин вывел более 200 бойцов. По словам однополчанина Дрыгина генерал-лейтенанта Павла Мальцева, тогда комдив генерал-майор Петр Кошевой назвал Анатолия Семеновича «не только настоящим комиссаром, но и прирожденным командиром».
Всегда в строю
Анатолию Дрыгину также довелось участвовать в боях за центр шахтерского Донбасса Сталино (Донецк) и за село Старо-Игнатьевку. В боях за Генераловский и Ново-Аксай Анатолий Семенович был серьезно ранен, но несмотря на это, оставался в строю. Бойцы под его руководством отбили атаку врага и смогли перейти в наступление. За умелое руководство, мужество и отвагу Анатолия Дрыгина представили к Ордену Красного Знамени. Как вспоминает генерал-лейтенант артиллерии Иван Стрельбицкий, в годы войны Дрыгин много работал над собой. Даже находясь в госпитале, он постоянно изучал графики артиллерийского наступления, анализировал карты, переправочные средства. «В феврале 1943 года комдив Кошевой без колебаний назначил Дрыгина заместителем командира, а затем и командиром полка, — написал в своей книге книге «Штурм», изданной в «Воениздате» в 1965 году, Стрельбицкий. Известно, что при освобождении Мелитополя Анатолий Дрыгин был ранен в бедро и едва ему успели снять гипс, как он снова оказался на передовой, участвовал в освобождении Кинбурнской косы и дальнейшем наступлении на Перекоп в рамках освобождения Крыма.
С 1943 по 1945 годы Дрыгин командовал полками Евпаторийской и Витебской стрелковых дивизий, сражался на Третьем Белорусском и Втором Прибалтийском фронтах. На войне Дрыгину довелось участвовать и в штурмовых атаках, и в рукопашных боях, а еще под шквальным огнем форсировать Севастопольскую бухту. Победу гвардии майор Дрыгин встретил в Кенигсберге. Много добрых слов в его адрес было сказано еще при жизни Анатолия Семеновича его однополчанами, некоторые из них даже успели рассказать истории его личных и полковых боевых наград. Известно, что в начале последнего года войны Дрыгин был назначен командиром 923-го стрелкового ордена Александра Невского полка 257-й Витебской дивизии. За образцовое выполнение боевых заданий в марте полк был награжден Орденом Суворова, а в апреле — Орденом Кутузова.
«Право на жилье он заслужил еще в окопах»
За время войны Дрыгин был трижды ранен. Война отняла у Анатолия Семеновича двух старших сводных братьев, сыновей матери от первого брака. На фронте Анатолий Семенович встретил не только надежных боевых товарищей, но и супругу, на тот момент младшего сержанта, связистку и переводчицу Антонину Мартьянову.
Коллеги и соратники Дрыгина вспоминают, что в послевоенные годы Анатолий Семенович регулярно участвовал в парадах, приуроченных ко Дню Победы. У кого-то сохранились фотографии разных лет, на которых он запечатлен с коллегами из обкома. Одна из последних сделана 9 мая 1985 года. По словам товарищей по партии, Анатолий Семенович уважал фронтовиков — они шли к нему на прием по всем вопросам безо всякой записи, Дрыгин их сразу принимал.
«Как-то пришел к нему старичок из Вологды, и говорит: «Анатолий Семенович, я никак не могу добиться от властей, чтобы мне дали квартиру. Много лет живу в аварийном доме. А ведь я воевал…» Дрыгин взял его заявление и написал резолюцию: «Право получить благоустроенную квартиру он заслужил еще в окопах». Все! Квартиру фронтовику дали безо всяких проволочек», — вспоминает Сергей Цветков, в январе 1963 года избранный первым секретарем Вологодского райкома ВЛКСМ. И добавляет: «Между прочим, и Вечный огонь в Вологде появился тоже стараниями Дрыгина, причем добиться этого ему удалось в рекордные сроки».
По воле Хрущева
Демобилизовался Дрыгин в конце мая 1946 года. Четыре послевоенных года он провел в Ленинградской области, где занимал пост директора экспериментальной базы «Красный пахарь» Всесоюзного института растениеводства. Затем стал директором крупного совхоза «Скреблово» и начал довольно активно продвигаться по партийной линии — сначала был назначен председателем Лужского райисполкома (1950), потом стал первым секретарем Лужского райкома партии (1953). Спустя еще три года Анатолия Семеновича перевели на пост заведующего сельхозотделом в Ленинградский обком партии. Еще через год Дрыгин стал первым заместителем председателя Ленинградского облисполкома, а в 1960 году дослужился до секретаря Ленинградского обкома партии. Занимая этот пост, Анатолий Дрыгин был удостоен ордена Ленина за развитие сельского хозяйства области.
Судьба распорядилась так, что в сентябре 1961 года Дрыгин оказался в Вологодской области по воле случая, когда уже был предрешен вопрос о его избрании председателем Ленинградского облисполкома.
По словам Цветкова, во время обсуждения кандидатуры Дрыгина Никита Хрущев просматривал свежие газеты. «Ему попалась на глаза статья в «Советской России» «Вологодское разнотравье». В ней говорилось о том, что уже несколько лет сельское хозяйство области топчется на месте. Главной причиной, по мнению журналиста, было слабое партийное руководство. И действительно Вологодчина сдавала позиции. По сравнению с предвоенным периодом посевные площади сократились на 180 тысяч гектаров, поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на 92 тысячи голов, коров — на 37 тысяч. Зерна стали производить в 2,5 раза меньше. Центральный Комитет партии принял решение укрепить руководство обкомом партии. По версии Цветкова, именно тогда Хрущев и принял решение совершить рокировку, поменяв не успевшего за сравнительно короткий срок проявить себя Вадима Милова на Анатолия Дрыгина, добившегося исключительных результатов в Ленинградской области.
Как бы то ни было, события развивались стремительно: 27 сентября 1961 года на XII областной партийной конференции Анатолия Семеновича Дрыгина единогласно избрали членом обкома, а на следующий день также единогласно — первым секретарем. С 1961 года вся трудовая жизнь Дрыгина, до самой пенсии, была связана с Вологодчиной.
В пятерке передовых областей РСФСР
В конце 1950-х сельское хозяйство повсеместно находилось в плачевном состоянии, причем не только в Вологодской области, но и во всем Нечерноземье. Вологодская область отличалась от соседских ещё и тем, что имела территорию большую, чем другие нечернозёмные области. Поэтому и было принято решение выбрать на пост первого секретаря обкома человека не из Вологды, хорошо знакомого с передовыми технологиями в сельском хозяйстве и способного мыслить стратегически. Анатолий Семенович на эту должность идеально подходил: выходец из крестьянской многодетной семьи, он получил образование в сельскохозяйственном институте, имел опыт работы в НИИ социалистической реконструкции сельского хозяйства, был руководителем плодопитомнического совхоза и экспериментальной базы Всесоюзного НИИ растениеводства, не говоря уже о партийной работе в исполкоме Лужского районного Совета Ленинградской области и Ленинградском обкоме КПСС, — все это тоже имело большое значение. В силу этого набора факторов Хрущев и сделал ставку на Дрыгина.
То, что это решение было верным, подтверждают данные статистики и воспоминания земляков. Индустриальный рост области в последующие годы выглядел не вполне правдоподобно: так, по объёму производства сельхозпродукции на условный гектар Вологодская область вошла в топ-5 передовых областей РСФСР, опередив чернозёмные Ростовскую область и Краснодарский край, что кажется немыслимым. Во многом благодаря руководству Дрыгина, в 1980-е годы по уровню употребления основных продуктов питания регион также вошел в число лидеров. А еще область стала единственной в РСФСР, где ежегодно «прирастало» больше 1 200 километров существующей дорожной сети и новых магистралей. Впору было похвастаться и объемами строительства жилья и социальной инфраструктуры, что тоже свидетельствовало о том, что жизнь на Вологодчине становилась богаче и перспективнее.
«Этот человек точно возьмется за дело крепко»
Анатолий Семенович приехал в Вологду в сентябре 1961 года. Об этом периоде его жизни вспоминает Валентин Колесников, бывший зав. отделом оргпартработы обкома КПСС.
«Год заканчивался, дорог в области практически не было, — рассказал он. — Все знали, что только что назначен новый первый секретарь обкома, но и предположить не могли, что он приедет так скоро. Дрыгин приехал на машине в Череповец, а из Череповца в Вологду на дрезине!»
По словам Колесникова, Дрыгин оперативно собрал на месте небольшой актив, со всеми познакомился и в ходе своего выступления поделился впечатлениями, результатами собственного анализа состояния сельского хозяйства области и видением специализации разных районов Вологодчины. Анатолий Семенович настаивал на необходимости поменять стиль работы таким образом, чтобы это немедленно сказалось на результатах.
«Дрыгин беседовал с нами минут сорок, но это был очень содержательный, конкретный разговор, оставивший след в моей душе, — резюмировал Колесников. — Помню, как я слушал его и думал: этот человек точно возьмётся за дело крепко».
Предчувствия его не обманули. Курируя все крупные стройки, Анатолий Дрыгин регулярно приезжал с проверками и один, и вместе с чиновниками из Совмина, и с представителями ЦК, и с сотрудниками главка. Наведываясь, в частности, на «Волго-Балт», Дрыгин всегда заходил в райком партии и встречался с коллегами.
«На меня производило огромное впечатление, как он железной рукой ставил на место всех — и строителей, и руководителей главков. И все-то у него крутилось-вертелось, — говорит экс-работник обкома КПСС. — На территории Вытегры в те годы было построено шесть шлюзов и седьмой в Шексне. Так вот Дрыгин присутствовал на открытии каждого шлюза, что было немыслимо при прежнем руководстве. Он был очень деятельным, активным человеком. За день с ним порой так наездишься — никаких сил не оставалось. Помню, встаю утром — спешу на работу, радуюсь, что приду раньше всех. Прихожу — а Анатолий Семенович уже там. И сразу интересуется: «А ты чего так долго спишь?»
Бывший работник Сухонского пароходства, а с 1973 года Тотемского райкома партии Виктор Дмитриев вспоминает, что прежде чем состоялось его знакомство с Дрыгиным, он услышал о нем от председателя колхоза «Великодворье» Николая Николаевича Юрзина. Тот рассказывал, что как-то по весне к нему прибежали перепуганные доярки — перебивая друг друга, они говорили о том, что какой-то здоровый мужик ходит по ферме и всем интересуется, едва ли не каждому встречному вопросы задает. Юрзин отправился ему навстречу, а это оказался Дрыгин.
Кукурузу засевали повсеместно
В 1961 году председателем племсовхоза «Красный Север» Великоустюгского района был назначен Леонид Вологдин. Он вспоминает о том, как едва заступив на этот пост и познакомившись с Дрыгиным, практически сразу ему пришлось включиться в повсеместное внедрение кукурузы и сахарной свеклы.
На тот момент Хрущев вернулся из Америки и поставил задачу интенсификации сельскохозяйственного производства и повышения его товарной рентабельности с целью приблизить сельхозпроизводство к производству промышленному. Производство кукурузы и сахарной свеклы должно было компенсировать нехватку зерновых и кормов для животноводства. Кукурузой засевали пашни, целину, пастбища, не взирая на особенности местного климата и состав почвы.
По словам Вологдина, когда в область приехал Анатолий Дрыгин, не только в «Красном Севере» — нигде не было ни специальной сеялки, ни опыта, ни понимания агротехники этих в одночасье ставших модными культур. Но вскоре, как по мановению волшебной палочки, племсовхоз получил полный комплекс машин для выращивания кукурузы и сахарной свеклы. Всю зиму сотрудники совхоза тщательно готовились к посевной, учили механизаторов, разбирали сеялки, заправляли их, тренировались. И таких урожаев, как в совхозе у Вологдина в первый год, в области не видел никто! «Кукуруза в первый год у нас уродилась на славу — в зарослях кукурузы меня верхом на лошади не было видно, — улыбается, вспоминая, Леонид Вологдин. — Початки были толщиной сантиметров десять».
«С кукурузой надо завязывать»
Чем убирать кукурузу — ни Вологдин, ни его коллеги поначалу не знали. В итоге в племсовхозе «Красный Север» в экспериментальном порядке придумали рубить кукурузу топорами. Початки в основном были небольшие, молочной спелости, не очень похожие на стандартные, образцовые, так что этот способ был наиболее приемлемым и рациональным. Колхозники через силосорезки рубили кукурузу и складывали ее в силосные ямы. Как оказалось, это действительно был великолепный корм для скота. За лето кукуруза успевала нарастить зеленую массу и, несмотря на то, что питательных веществ эта культура накапливала немного, сахаров в ней было достаточно для того, чтобы сбалансировать корм для скота. Для приготовления силоса это была прекрасная культура.
А сахарная свекла, по словам бывшего председателя племсовхоза, замучила всех — зарастала мгновенно! На прополке сахарной свеклы племсовхозу очень помогали студенты. Но самую большую поддержку, конечно, «Красный Север» получал от Дрыгина. Он постоянно был рядом, наблюдал, прислушивался, контролировал, давал советы.
«Анатолий Семенович регулярно к нам наведывался. Я видел, что наш совхоз ему явно очень нравился. Приезжает первый раз, второй, третий… И вдруг я смотрю на него и понимаю, что что-то не так, уж очень недоверчиво он на меня смотрит, — вспоминает Вологдин. — А Дрыгин нахмурился и говорит: «Вы, что, специально перед моим приходом марафет наводите?» Дело в том, что наши доярки были так приучены, что стоит корове встать — ее сразу мыли теплой водой. Дрыгин ходил и удивлялся: как это так — коровы блестят, вымя чистое, никакого навоза на животных нет. Ну, и хозяйство, конечно, у нас было племенное, хороший состав.
А что касается кукурузы да свёклы, как-то осенью Анатолий Семенович приехал перед уборкой урожая, и говорит: «Леонид, ты вообще-то не увлекайся этими культурами — посмотрим ещё, что дальше будет…» Я не понял его, переспросил: «А что мы будем сажать в следующем году?» Дрыгин ответил уклончиво: «Ты же видишь, урожаи сахарной свеклы незавидные… Для отчетности нам, конечно, придется засеять гектар-два. Если кто спросит — ответим, что да, посеяли, но больше свеклой так широко не занимайся. И для кукурузы 210 гектаров — это, конечно, перебор. Давай в следующем году засеем не больше сотни гектаров».
А в следующем году кукуруза на совхозных полях практически не уродилась. Зато к председателю приехал корреспондент местной газеты с редакционным заданием — показать, как в поле колосится кукуруза. Вологдин вздохнул: «Хорошо, поедем в поле!» Приехали, а там в одном месте хилый початок торчит, в другом аналогичный… Побегов мало, и все незавидной высоты. Корреспондент, к счастью, нашел выход из положения: лег на землю, сфотографировал кукурузный початок снизу, снимок получился вполне оптимистичным. По словам экс-председателя, в тот год практически 100 гектаров кукурузы пропало. Осенью с инспекцией в «Красный Север» приехал Дрыгин — Вологдин бросился к нему: «Анатолий Семенович, что делать-то — скот кормить нечем, практически сто гектаров вышло из оборота…» Это действительно было ЧП, поскольку в совхозе продуктивность была четвертая в рейтинге по области, здесь же был самый лучший скот в области. Дрыгин тяжело вздохнул: «Ладно, поможем. А с кукурузой надо завязывать».
«Не растет кукуруза, как мы не бились»
Виктор Ардабьев, который спустя несколько лет стал первым секретарем Никольского райкома партии, тоже вспомнил о временах, когда в начале 1962 года он, молодой агроном, впервые засеял поле кукурузой.
«Я засадил всего 15 гектаров — максимум того, что мы могли себе позволить. Поскольку прекрасно знали, что клевера распахивать нельзя, это богатство севера. Наблюдаю за всхожестью и вижу — несмотря на все усилия, ничего не растет, — рассказывает Ардабьев. — А 1962 год был такой же, как 2003-й — холоднющий и сырой. И вот все основные для нас культуры в полном порядке — и хлеб, и клевер, а кукуруза и не думает расти. Надо сказать, что это неудивительно: условия, климат для нее нужны другие. Но от нас ждали чуда, у меня же целое учебное хозяйство и отряд специалистов из научно-исследовательского института! А не растет ни хрена, как ни пляши. Я подумал-подумал, и махнул рукой — в середине июля принял решение запахивать кукурузу».
На следующее утро Ардабьев встал пораньше, в шесть часов вышел в поле, и вдруг за его спиной остановилась черная «Волга». Виктор Алексеевич и предположить не мог, кто бы это мог быть, — с Дрыгиным они на тот момент знакомы не были. К Ардабьеву подошел шофер и сказал: «Это первый секретарь обкома Анатолий Семенович Дрыгин».
«Я поворачиваюсь — стоит здоровый, высокий, мощный мужик, — вспоминает Ардабьев. — Я, конечно, знал, что он сам агроном, закончил Мичуринский плодоовощной, это самый крупный институт (сейчас университет) в нечерноземной зоне. Дрыгин подошел ко мне и спросил грозно: «Ты чего делаешь-то?». Я спокойно отвечаю: «Запахиваю кукурузу!» — А зачем? — Да вот, решил тут рожь посеять, здесь самая лучшая земля. Не растет кукуруза, как мы не бились, не подкармливали». Он повел меня по полю дальше, где у нас раньше навозная куча была: «Вот здесь, смотри, кукуруза повыше…» Я усмехнулся: «Еще бы, тут же навоз». Все закончилось тем, что Дрыгин срезал один из початков, завернул в газету и уехал».
«Вы что, на севере кукурузу, что ли, сеете?»
Виктор Ардабьев рассказал в интервью о том, как в 1962 году в Грязовце состоялась встреча Дрыгина с Хрущевым. Председатель Совета министров СССР выехал на поезде из Архангельска в Москву. В рамках своего визита Никита Сергеевич встречался с руководителями крупных предприятий, награждал передовиков, выдавал премии особенно отличившимся труженикам. Это воспоминание Виктора Алексеевича напоминает байку, и все-таки это было на самом деле.
«В Грязовец поезд с Никитой Сергеевичем прибыл в пять часов утра. На станции, конечно, и милиция, и охрана, и пионеры, встречающие. Анатолий Семенович подошел к началу состава и потребовал, чтобы его немедленно пропустили к Хрущеву. Но не тут-то было: «Никита Сергеевич спит!» Дрыгин не сдается: «Разбудите!»
В итоге заспанный Хрущев в полосатой пижаме сам выглянул из вагона и сразу узнал Дрыгина.
— Анатолий, ты чего меня будишь-то? Ордена я все уже в Архангельске раздал, премии тоже, у меня ни копейки — гол как сокол.
Так по-свойски якобы и сказал.
— Да я не по этому вопросу!
— А по какому?
— Да вот вы нам задание задали — увеличить посевы кукурузы. А кукуруза-то у нас почти не растет!
Хрущев опешил: «А вы что, на севере кукурузу, что ли, сеете?»
— Так есть же задание ЦК — вот и сажаем.
— Да кто же на севере кукурузу выращивает? Вы что, с ума сошли?!»
По мнению Ардабьева, Хрущев и знать не знал, что его подчиненные, вторые лица в ЦК раскрутили эту тему. А кукуруза, по его словам, оказалась действительно нужной культурой — она в Вологде и сейчас растет в лучших хозяйствах, где за это время тщательно изучили ее агротехнику, подстроились под кукурузу, да еще и современные технологии при ее выращивании применяют.
«Дрыгин после разговора с Хрущевым потребовал телефон у начальника станции, позвонил помощнику и дал распоряжение запахать кукурузу», — так закончил эту историю Виктор Ардабьев, который прошел при Дрыгине целый путь от штатного агронома до начальника областного агропромышленного комплекса.
Все под контролем
Николай Жаравин, которому в начале 1970 года едва исполнилось 20 лет, вспоминает свою первую встречу с Анатолием Семеновичем. Жаравина только что избрали вторым секретарем Кич-Городецкого райкома комсомола. Дрыгина он увидел в президиуме на пленуме областного комитета.
«Анатолию Семеновичу на тот момент было 50 лет с небольшим. Он показался мне не старым, но возрастным. Рост у Дрыгина был поистине гренадерский — 185-190 сантиметров. Выступал он всегда без бумажки. Помню, как с высоты своего положения он авторитетно заявлял, где в первую очередь необходимо приложить максимум усилий, — рассказал Николай Алексеевич. — Анализируя сейчас вклад Дрыгина в развитие области, необходимо учитывать, что когда Анатолий Семенович только приехал в Вологодскую область — практически все предстояло отстраивать заново: промышленность, сельское хозяйство, инфраструктуру».
Вспоминая годы работы на посту секретаря райкома, Жаравин отмечает, что их совместная с Дрыгиным работа в 1970-е была плотно связана со статистикой и анализом данных — так называемыми сводками, в том числе по сельскому хозяйству. Пятидневка закончилась — готова развернутая сводка по всем видам деятельности: по лесу, сельскому хозяйству, социальной сфере. Если речь шла, например, о производстве колбас или масла, в сводке содержалась вся информация о том, сколько продукции было произведено, сколько в данный момент находится на складе, какая часть реализована. По словам Жаравина, когда ему звонили из приемной Дрыгина, помощник Анатолия Семеновича, говоря о том, что с ним сейчас будет беседовать Дрыгин, сразу честно предупреждал: «Пожалуйста, изучите сводку, чтобы не попасть впросак. Анатолий Семенович этого не любит».
Зимой по объективным причинам надои молока падали, это было обычным явлением — дойных коров становилось меньше, многие телочки, что называется, находились «в запуске». Анатолий Семенович, получив соответствующую сводку по Кич-Городецкому району, тут же звонил и интересовался: «Николай, как у вас дела? Что это у вас кривая вниз пошла, что с молоком?» Тот отчитывался, как и положено, объяснял, почему надои снизились.
Валентин Колесников вспоминает, что когда он работал в районе первым секретарем, все друг с другом негласно соревновались: «Пятидневка проходит — смотришь, сотка — по надоям молока, по уборке урожая, по заготовке кормов. Обстановка была, я бы сказал, творческая, мы друг с другом постоянно созванивались, — рассказал он. — Я не помню, чтобы прошло время и у меня остался бы какой-то осадок вследствие несправедливости того или иного руководителя по отношению к кому-то. Я этого не припомню. И прежде всего это касалось Дрыгина».
Бывшие коллеги искренне восхищаются проделанной Дрыгиным работой в сфере сельского хозяйства и комплексного развития деревни, темпами и результатами его работы. За два года Анатолий Семенович объездил всю область и детально изучил каждый поселок, все хозяйства, даже самые отдаленные. Он регулярно бывал там, куда машины не ездили и самолеты не летали. Как правило, Дрыгин приезжал на машине с шофером, реже с помощником. Если на месте вскрывались какие-то насущные проблемы — Дрыгин тут же ставил конкретную задачу: «Давай-ка сразу, пока мы никуда не уехали, разберись, подумай, найди решение. И расскажи, что решил».
К молодым коллегам Дрыгин относился по-отечески
Соратники Анатолия Семеновича помнят, что, будучи агрономом по профессии, он запросто мог по типу листа определить сорт яблони или любой другой плодовой культуры, а в багажнике служебного автомобиля Дрыгина всегда лежали видавшие виды сапоги-бродни для поездок в отдаленные хозяйства области. Об этом вспоминает Анатолий Валюженич, который на тот момент знакомства с Дрыгиным едва успел закончить Молочный институт, ныне это Вологодская молочно-хозяйственная академия. За компанию с однокурсниками Валюженич пошел попытать счастья в сельхозотдел, и удача улыбнулась ему и одному из его товарищей. На тот момент было очень сложно с кадрами, и сразу двоих выпускников взяли руководителями в сельское хозяйство. Так Валюженич с супругой и с маленькой дочкой отправились в Кирилловский район, где его назначили председателем совхоза «Николоторжский». Он тепло вспоминает первое семейное путешествие на автомобиле к месту службы, и как они с супругой везли своего первенца в корыте.
По словам Анатолия Ивановича, он успел отработать буквально несколько дней, как вдруг неожиданно раздался звонок — к вам едет Дрыгин. «Я как был на работе в туфлях, в которых впору по городу гулять, но никак не по стройкам, так и встретил Анатолия Семеновича, — рассказывает Валюженич. — Дрыгин приехал — и мы сразу отправились на ферму, на стройку. В Кадникове строили тогда небольшой по нынешним временам животноводческий комплекс. Анатолий Семенович в сапогах, а я в туфлях за ним по досточкам прыгаю. Одной стройплощадкой, конечно, не ограничилось — мы еще на одно предприятие съездили… А через несколько дней состоялось областное совещание, где Дрыгин припомнил мне «городские замашки». Все это было воспринято с юмором и вскоре забылось, на протяжении всей нашей совместной работы он относился ко мне по-отечески».
Проблемы, которые доводилось решать молодому председателю совхоза, были типичными для большинства районов: остро стоял вопрос с кормами, зерном. С Дрыгиным Валюженич общался исключительно по деловым вопросам. Единственный раз Анатолий Семенович по-дружески попросил своего молодого коллегу, заядлого грибника свозить по грибным местам его жену».
Говоря о масштабе личности Дрыгина, Анатолий Валюженич неизменно отмечает его отцовские интонации, зрелость и наблюдательность. По словам Анатолия Ивановича, его собственная карьера во многом сложилась, благодаря влиянию и участию его наставника. Именно Дрыгин предложил Валюженичу, когда тот поднакопил опыт и знания, хорошо узнал район, возглавить партийную организацию Кирилловского района.
Дрыгин всегда отвечал оперируя цифрами и фактами
Бывший комсомольский, партийный и советский работник Василий Мальцев вспоминает, как Дрыгин прилетал в его район — Городищну на самолете. Нюксенский район состоял из двух частей — Нюксенского края и Городищенского края. Сельское хозяйство было наиболее развито в Городищне, которая была для области почти «как Кубань».
Василий Иванович работал тогда секретарём Нюксенского райкома партии по идеологии и был депутатом Верховного Совета СССР по Вологодскому округу. Он рассказывает, как Анатолий Семенович неизменно навещал два хозяйства, колхоз «Великий Октябрь» и колхоз имени С. М. Кирова. Чаще всего он бывал на уборке урожая, его интересовала динамика урожайности и качество работы. Анатолий Семенович хорошо знал председателей колхозов: один из них был участником войны, — Драчев Василий Тимофеевич, второй тоже опытный руководитель — Иван Анисимович Короткий.
Дрыгин ходил по полям, проверял качество уборки, а затем на машине, подчас по бездорожью, проезжал 24 километра до райцентра Нюксеница, где организовывались встречи в районном Доме культуры.
Василий Мальцев был организатором этих встреч, он отвечал за приезд делегаций из всех колхозов и леспромхозов, и за полный зал районного Дома культуры, вмещавшего до 300 человек. По его словам, у Анатолия Семеновича всегда были очень обстоятельные доклады с анализом развития сельского хозяйства по стране, области, и оценкой по району, с конкретными примерами и подробными комментариями. И вопросы на совещании из зала ему охотно задавали — например, по развитию района. Дрыгин всегда отвечал твердо и уверенно, оперируя цифрами и фактами.
— Помню, как однажды мы с Анатолием Семеновичем шли по осеннему полю в колхозе «Великий Октябрь», ему все вроде бы понравилось. Не успели сесть в машину, вдруг видим, к нам со всех ног спешит председатель колхоза, полный невысокий человек. Добежал, запыхавшись, стучит в дверь. Открываем — что случилось?
— Анатолий Семенович, какие будут замечания?
Дрыгин посмотрел на меня удивленно, но тут же нашелся, что ответить председателю: «Видишь, лампочка на колхозном дворе, у фермы, говорит днём? Почему не выключаете свет?»
Когда они продолжили свой путь, Василий Мальцев всю дорогу думал о том, на совещании Анатолий Семенович наверняка устроит «разгон» председателю. Но ошибся — о растрате колхозной электроэнергии тот не сказал ни слова.
Умел выслушал до конца
Если верить бывшим коллегам и соратникам, анекдотов о Дрыгине, в то время очень популярной в области личности, никто не слагал, дурного слова о первом секретаре Вологодского обкома КПСС, как и информации о том, что он не выполнил какое-то свое обещание или подвел кого-то из коллег тоже никто не слышал. Все его подчиненные благодарят Анатолия Семеновича за выучку и наставничество, и с удовольствием вспоминают встречи с ним.
Бывший руководитель Тотемского района, первый секретарь Тотемского РК КПСС Виктор Дмитриев, рассказывая о первой встрече с Анатолием Семеновичем, описывает его так: «Дрыгин был крупным статным мужиком с большими руками. Только глаза его показались мне маловатыми для такого объема». Дмитриев отработал на тот момент заместителем промышленного отдела год с небольшим. И однажды его непосредственный руководитель, первый секретарь Васильев пригласил его в свой кабинет: «Пошли, с тобой будет беседовать Дрыгин!» Поздоровались, Дмитриев сел напротив Дрыгина. А тот сразу с места в карьер: «Я слышал, что о тебе хорошо отзываются коллеги. Как ты смотришь, если мы поставим тебя секретарем по промышленности?»
— Не возражаю.
— А вопросы у тебя какие-то есть?
— У меня один вопрос. В нашем районе довольно сильные организации: 10 промышленных предприятий, 10 строительных, четыре транспортных и четыре торговых организации. На мой взгляд, если заниматься промышленностью серьезно, имеет смысл в райисполкоме или в райкоме партии создать соответствующие отделы и серьезно заниматься анализом деятельности предприятий и оценкой перспектив. Нужна единая политика в этой сфере на уровне района. Что нам мешает это делать?
Виктор Дмитриев уточнил, что в те годы у него создалось впечатление, что сельским хозяйством занимаются все — и облисполком, и райисполком, и райкомы. Он тогда еще не знал, что Дрыгин «бегает по каждому полю». Но промышленность, по его наблюдениям, «была обделена», ею занимались лишь периодически, прицельно — когда обсуждали большие планы. Раньше ведь был отраслевой принцип: мясокомбинат находится в районе, а головное предприятие в Вологде. Так, например, у Вологодского мясокомбината были налажены связи, в частности, с министерствами. Дмитриев понимал, что необходима коррекция в промышленной сфере на уровне района.
Анатолий Семенович его внимательно выслушал, крепко задумался. «Наверное, — сказал, — пока не получится. Но мысль хорошая».
Молодой сотрудник райкома оценил, что Дрыгин ни разу не прервал его, выслушал до конца, и в целом Анатолий Семенович произвел на Дмитриева впечатление понимающего и заинтересованного человека.
Новый этап в развитии области
Период работы Анатолия Семеновича Дрыгина и председателя облисполкома Виктора Алексеевича Грибанова — стал поистине благодатным, «золотым» в развитии области. К 1964 году была практически завершена электрификация Вологодской области, активно шло строительство Череповецкого металлургического комбината, в Вологде началось строительство подшипникового завода. Об этих событиях вспоминает Геннадий Шириков — участник Великой Отечественной войны, бывший второй секретарь Чебсарского и Вологодского райкомов КПСС, председатель Вологодского райисполкома.
«Сейчас сложно вообразить объёмы работы, но этот этап был, по сути, научно-технической революцией. На смену «лампочкам Ильича» пришли галогеновые лампы, общественная жизнь стала активно меняться», — рассказывает он.
Вологда стала активно строиться — изначально ведь город был деревянный, активно развивался Череповец. И Дрыгин поставил очень масштабную и амбициозную задачу — обеспечить растущие города сельскохозяйственной продукцией. С этой целью Вологодский район было решено укрупнить за счет Кубиноозерского и Чебсарского района, а в Череповце укрупнили Череповецкий район. Поскольку перед Дрыгиным стояла ответственная задача, он собрал на расширенное совещание всех руководителей сельскохозяйственных организаций, совхозов и колхозов.
«Первый секретарь нашего района Николай Гаврилович Корытков находился в тот момент в командировке в дальнем хозяйстве, поэтому на совещание поехал я, — говорит Геннадий Шириков. — Перед совещанием я подошел к Анатолию Семеновичу, представился, мы познакомились. Дрыгин спросил, готов ли я поделиться своим мнением на совещании, и я ответил, что обязательно выскажусь. Открывая заседание, Дрыгин начал с того, что рассказал о своем опыте работы в сельском хозяйстве в Ленинградской области и за что получил серебряную медаль ВДНХ «За успехи в народном хозяйстве СССР». Обращаясь к участникам совещания, Анатолий Семенович сказал: «Я собрал вас здесь потому, что нам с вами необходимо определиться, по какому пути мы будем развивать сельскохозяйственное производство… Давайте постараемся работать так, чтобы получать медали за Вологодскую область!» И действительно — пришло время, когда мы стали получать медали за развитие сельского хозяйства в нашем регионе. Мне тоже довелось получить и серебряную, и бронзовую медали».
К тому моменту Дрыгин уже познакомился с областью, побывал в разных хозяйствах и получил представление о том, что есть на Вологодчине в текущий момент. Говоря о развитии Ленинградской области, Анатолий Семенович отметил, что экономика и сельское хозяйство были практически полностью разрушены в годы войны, поэтому было принято решение не восстанавливать колхозы, а сразу создавать совхозы. И за сравнительно короткий срок сельское хозяйство Ленинградской области было восстановлено. Геннадий Шириков и его коллеги неоднократно бывали в Ленинграде на различных совещаниях, где в рамках обмена опытом участников возили на передовые хозяйства, где действительно было чему поучиться. В частности, они своими глазами видели огромный откормочный комплекс на 100 000 поросят, который работал на отходах ленинградских пищевых комбинатов.
Дрыгин рассказал, что в Вологодской области, по его мнению, много слабых колхозов, которые «еле тянут», но есть и хорошие. Он также подробно остановился на системе совхозов и предложил высказаться по этому поводу всем желающим. Сначала выступил председатель облисполкома Власенко, затем слово дали второму секретарю Чебсарского райкома.
Геннадий Васильевич рассказал о том, что недавно закончил Ярославскую высшую партийную школу, где изучал экономику промышленности, экономику колхозов и совхозов. Практические занятия в партшколе проходили в ярославских колхозах — так что Ширикову посчастливилось изучить не только вологодский, но и ярославский опыт. Он, как и Дрыгин, был убежден в том, что колхозы необходимо преобразовать в совхозы. В итоге все участники совещания единогласно выступили за это преобразование, которое касалось не всей области, а исключительно тех районов, которые должны были обеспечить картофелем, овощами и мясомолочной продукцией Вологду и Череповец.
По словам коллег Анатолия Семеновича, постепенно ему удалось приобщить к сельскому хозяйству всех, включая металлургов — он требовал, чтобы они шефствовали над колхозами, хвалил за успехи, мог на совещании и «оплеуху», образно говоря, отвесить за ошибки в агротехнике или за низкие урожаи. В частных беседах интересовался успехами не только на подсобных, но и на личных хозяйствах. Об этом нам рассказал бывший глава Металлургического комбината Михаил Ананьевский.
«Ко Дню Красной Армии мы всегда имели свежие огурцы в нашем подсобном хозяйстве — мы же и теплицы у себя специально построили. У нас ведь, по сравнению с совхозами, и электричество, и тепло, и пар, и газ были. Газом мы обеспечивали производство стали.
Задача —обеспечить продуктами питания Вологду и Череповец
Первый секретарь Вологодского райкома ВЛКСМ Сергей Цветков вспоминает о рачительности Дрыгина. «Едет Анатолий Семенович вечером к себе на дачу в Молочное, у него там государственная дача была, и видит, как какой-то разгильдяй везет на телеге снопы льна на льнозавод, ветер подул — по дороге все разметало. Он тут же звонит Лейкину, который только что сменил на посту Грибанова, возмущается: «Как же так, Владимир Иванович?! Лен же — это золото, деньги, а снопы на дороге валяются…»
Проходит еще два-три дня, и Дрыгин как ни в чем не бывало звонит Лейкину уже по другому вопросу, чтобы просто услышать совет: «Владимир Иванович, как бы нам лучше сделать…»
По словам Сергея Цветкова, Анатолий Семенович и с председателем колхоза «Родина» Михаилом Григорьевичем Лобытовым периодически советовался, регулярно в его колхозе бывал.
— Как-то закончился весенний сев, начали появляться первые всходы. Дрыгин звонит Лобытову: «Давай-ка я приеду всходы посмотреть!» Не успели выйти в поле, начали спорить. Анатолий Семенович говорит: «С этого поля, Михаил Григорьевич, ты получишь 35 центнеров с гектара». А тот ему: «Нет, Анатолий Семенович, тут мы получим все 40». Разъехались. Приходит время уборки урожая. В поле вышли комбайны — семь машин шеренгой.
Михаил Григорьевич звонит Дрыгину: «Анатолий Семенович, мы приступаем к уборке урожая. Если есть возможность— приезжайте». Приехал. Убрали урожай с этого поля. Лобытов и говорит: «С этого поля, Анатолий Семенович, мы получили 42 центнера с гектара. «Ну, молодец ты, Михаил Григорьевич! По рукам!» И оба довольные разошлись.
Дрыгин знал с первого дня своей работы, что Лобытов добровольно принял это отсталое хозяйство, он пришел на должность председателя колхоза «Родина» с поста председателя райисполкома. Тогда в «Родине» был полный развал, разруха. Скот кормить было нечем. В какой-то момент Михаилу Григорьевичу даже пришлось обратиться к колхозникам с просьбой разрешить снять с их домов солому, чтобы накормить скот: дома у всех тогда были деревянные, с крышами, покрытыми соломой. «Как соберем урожай — я вам всем покрою крыши новой соломой», — обещал он. «Если бы не Лобытов, думаю, колхоз не поднялся бы», — говорит Сергей Цветков.
По его словам, «Родине» уделялось большое внимание, но и не только «Родине». Финансирование солидное, большое — может быть, в ущерб другим, отдаленным районам, получал Вологодский район. И это было оправданно, потому что здесь и база была соответствующая, областной центр рядом. В Никольский район тоже много вкладывали, но результаты были не самые радужные. А в Вологодском районе построили и первый животноводческий комплекс в колхозе «Передовой», и мощный комплекс по откорму крупного рогатого скота под Василёво, на 10 тысяч голов. Все начиналось здесь. Параллельно — такими же стремительными темпами развивался Череповецкий район. Дрыгин поставил задачу обеспечить продуктами питания — молоком, мясом, овощами и картофелем два крупных города — Вологду и Череповец.
«А однажды Дрыгин Лобытова подкузьмил, — вспоминает бывший первый секретарь Вологодского райкома. — «Родина» славилась тем, что там очень хорошо занималась выращиванием льна, в колхозе были прекрасные мастера по агротехнике этой культуры, и доходы от продажи льна, конечно, были весомыми. Для многих хозяйств на тот момент самый главный доход приносил лен. Не столько молоко и мясо, сколько лен. И Лобытов был в этом деле настоящим ассом. И вот приходит момент, когда Анатолий Семенович говорит ему: «Михаил Григорьевич, от льна нам придется отказаться!» Лобытов недоумевает — как, неужели, почему?
— Надо картошкой заниматься! Мы что, картошку для Вологды из Никольска что ли повезем?
Пришлось Михаилу Григорьевичу согласиться. А картошка, надо сказать, давала тогда копейку прибыли с гектара, с тонны. Уж как Лобытов недоволен был, да что делать? Потому что если рассудить, то действительно — откуда картошку-то везти?»
Власти колхоз «Родина» никогда не обижали. У председателя Михаила Григорьевича Лобытова был авторитет — он был депутатом Верховного Совета, заместителем председателя союзного. Его в Москве хорошо знали, он мог свободно приехать в столицу, чтобы о чем-то напрямую договориться с министром, Лобытова в федеральном ведомстве, по словам коллег, принимали с удовольствием. У других руководителей хозяйств, скорее всего, не было ни такого подхода, ни такой хватки и, возможно, таких учителей, как Дрыгин.
НАШ ДОЛГ: СЕГОДНЯ РАБОТАТЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ВЧЕРА
В том, что к 1990 году Вологодская область оказалась в пятерке лучших в сфере сельского хозяйства, без сомнений, была заслуга Анатолия Семеновича, оставившего след в истории региона и Советского Союза. Глядя на цифры, трудно поверить, что речь идет о нечерноземной зоне. И все-таки это историческая данность: факты подтверждены документами Совмина, об этом было широко объявлено в прессе. За время работы Дрыгина в Вологодской области огромные результаты были достигнуты в животноводстве, птицеводстве.
«Сейчас трудно поверить в то, что Вологодская область поставляла в союзный республиканский фонд 1/3 часть производимого молока, 1/4 часть мяса. Да и местное население потребляло основные продукты на высоком уровне, вволю. Сейчас же в область завозят продовольствие, — сокрушается Леонид Вологдин. — Как же мы до этого дошли? Грустно наблюдать, как все сейчас заняты тем, чтобы вовремя отрапортовать об успехах, представить вышестоящему руководству текущую статистику в максимально выгодном свете, чтобы губернатор мог, например, заявить о том, что «сегодня мы на 2% увеличили поголовье коров». А то, что накануне 2/3 вырезали, — об этом предпочитая умолчать. И с кого за это спросишь?»
Вологодская область была едва ли не единственной, где было внедрено разделение производства в молочном животноводстве: отдельно существовало молочное хозяйство, отдельно — откорм крупного рогатого скота, отдельно — выращивание молодняка. Все было специализировано, все руководители хозяйств знали, кто чем занимается, какие перед ними стоят задачи и какие перспективы открываются.
По словам соратников Дрыгина, сегодня им грустно сознавать, что практически всё, что было сделано при его непосредственном участии, практически уничтожено. Так, на сегодняшний день используется, например, лишь треть пашен. Большая часть территории области «благополучно» зарастает кустарниками, ликвидируются целые посёлки, населённые пункты теряют свое значение. Производства нет — люди уходят, и положение становится хуже в разы, чем было в 1960-е годы. А ведь всего лишь несколько десятилетий назад шла серьезная борьба за каждый гектар.
На сегодняшний день практически ликвидированы птицеводческие хозяйства: Климовская бройлерная птицефабрика, например, куда вся Россия ездила учиться. Сегодня в поселке живет 3 тысячи рабочих, а птицу в область везут из самых нищих когда-то областей. В том числе из Ярославской, которую Вологодчина когда-то обеспечивала и мясом, и птицей, и молоком.
«Когда Дрыгин видел, что идея стоящая — он не видел перед собой никаких преград»
При Дрыгине в Вологодской области повсеместно была проведена мелиорация, ее объемы были самыми впечатляющими в СССР. С чего все начиналось и как это происходило, вспоминает Леонид Вологдин.
— Анатолий Семенович узнал, что в ЦК готовится специальное постановление по мелиорации в нечерноземной зоне, и тут же пригласил к себе руководителя этой программы. Я присутствовал на этой беседе, и помню, что приоритетная задача была сформулирована так: необходимо получить 200-300 тысяч гектаров мелиорированных земель и около миллиона гектаров культурных лугов и пастбищ.
В ходе рабочей встречи было принято решение привезти команду и создать профтехучилище, которое будет готовить мелиораторов для всей нечерноземной зоны. Вскоре из Белоруссии приехали опытные специалисты-мелиораторы под руководством Георгия Григорьевича Гулюка, руководитель проектного института, главный инженер и другие специалисты. Важно отметить, что всем сотрудникам дали квартиры, обеспечили работой жен, создали все необходимые условия для жизни семей. Формирование мелиоративной системы области начиналось с одной передвижной механизированной колонны (ПМК), постепенно в каждом районе появилась своя ПМК. Объемы мелиорации достигали 14 тысяч гектаров в год и 50 тысяч гектаров культур технических в год. Ни одна область не знала таких темпов мелиорации! А потом под мелиорацию начали развивать сельхозхимию.
Все было организовано по тому же принципу: подбор руководителя, комплектация команды, проектная работа, стратегия развития. Так в Вологодской области появилась новая организация. По словам Вологдина, в начале 1980-х годов «химики» имели две взлетных площадки. За сравнительно короткий срок им удалось довести внесение минеральных удобрений до европейских норм, и это на бедных северных землях…
«Когда Анатолий Семенович видел, что идея стоящая — он не видел перед собой никаких преград. И мог увлечь любого, вдохновить той задачей, которая стояла перед ним в данный момент. А цели он ставил сам», — напомнил Леонид Вологдин. Как и другие младшие коллеги Дрыгина, с которым нам удалось побеседовать, Вологдин рассказывает о том, что он каждый день спешил на работу, как на праздник. Приходил первый, чуть ли не в 7 часов. Первый звонок всегда был от Анатолия Семеновича — обычно в 7.30, если он не уезжал в командировки.
«Дрыгин сначала приведет в чувства — «вдарит» хорошенько для профилактики, а потом начинаем разговаривать, — говорит Леонид Николаевич. — Характер у него был крутой. Когда Хрущеву пришло в голову поделить обкомы партии на сельские и промышленные, Дрыгин завелся не на шутку. И даже подсел к Никите Сергеевичу на одной из станций, когда тот ехал в командировку. По дороге ему удалось убедить Хрущева, что он был неправ. И Вологодская область стала единственным регионом, где не было такого деления».
Соратники Дрыгина никогда о нем не забывали, а если кто-то уезжал на повышение в столицу, у Анатолия Семеновича и его окружения появлялись свои «информаторы» в высших кругах. Когда руководителя по мелиорации Гулюка пригласили в Москву, он периодически звонил Леониду Вологдину и рассказывал о новостях.
— Как-то он позвонил мне и рассказал, что готовится постановление о строительстве дорог в Нечерноземье. «Обязательно расскажи об этом Дрыгину!» — настаивал Георгий Григорьевич. Я узнал, о чем примерно идет речь: Министерство обороны выделило 12 военных бригад в Нечерноземье на строительство дорог. Я тут же сообщил об этом Анатолию Семеновичу, и он добился, чтобы Вологодской области дали 4 бригады. Из 12-ти, выделенных на нечерноземные 22 области! Вообразите себе — у нас строилось до 1200 км дорог в год! Тогда за пятилетку столько не строили, а сейчас и того хуже — по 180 км дорог ежегодно в лучшем случае.
Автор — Дмитрий Волин
Продолжение следует…
* При использовании материалов портала активная ссылка на kremlinhill.com обязательна!
© Кремлевский холм. Страницы истории, 2018—2024
КРЕМЛЁВСКИЙ ХОЛМ. Страницы истории 